Каждый раз зарекаюсь читать поэзию в последние дни, но, естественно, каждый раз не выполняю это обещание.
Сегодня поняла, что, наверное, и хорошо, что не выполняю. Да, в голове полная каша, но зато различия на контрасте близко и эмоционально воспринимаются.
Меня совершенно убили у Вознесенского пафосные высказывания по поводу не вполне значительных событий. Особенно стихотворение об охоте на зайца, посвящённое Юрию Казакову (которое абсолютно эмоционально не подходит его рассказам). Кажется, так патетично об убитом зайце до Вознесенского у нас не писал никто:
Глаза были раскосы и широко расставлены, как
на фресках Дионисия.
Он взглянул изумленно и разгневанно.
Он парил.
Как бы слился с криком.
Он повис...
С искаженным и светлым ликом,
Как у ангелов и певиц.
Может, только Бунин в "Русаке", но у Бунина был не пафос, а более тонкое и очень изящное просветление, которое выражалось вовсе не в жалости, а в упоении жизнью и смертью одновременно.
На фоне такого искусственного увеличения трагедии совершенно замечательно выглядит маленькое, ироничное и умилительное стихотворение Рубцова, на более значительную тему убийства медведя:
В медведя выстрелил лесник.
Могучий зверь к сосне приник.
Застряла дробь в лохматом теле.
Глаза медведя слез полны:
За что его убить хотели?
Медведь не чувствовал вины!
Домой отправился медведь,
Чтоб горько дома пореветь...
Конечно, Рубцов таким образом не троллил поэтов-эстрадников, но чувства добрые лирой пробудить у него получается много лучше. Даже если бы Вознесенский писал не о зайце, а о медведе.