I think we've been in here too long. I feel unusual (c)
Вообще, я не люблю путевые заметки. Но не могла удержаться от чтения из-за названия - "Узбекистанские импрессии". Тем более, что перед этим два коротеньких рассказа этого автора нежно погладили мою любовь к замысловатостям стиля.
Прочтя первые две страницы, я поняла, что не ошиблась, потому что всё тот же стиль, пространственно-временные размышления ("Бесконечное пространство столь терпеливо, что переносит даже человеческую усидчивость") и стремительные перемещения, которым верится ("Несколько крутых дезориентирующих поворотов, потом скат, вкат - и авто тушит огни. Регистан."). Он описывает природу через искусство и искусство через природу (пространство под пейзаж есть - а пейзажа нет), туристические впечатления через книги и книги через туристические впечатления. Сидя на мешке посреди главной площади Самарканда, он в темноте прозревает/вспоминает прочитанную когда-то в книгах надпись на здании медресе напротив и от нечего делать (до рассвета ещё сидеть на этом мешке и сидеть) комментирует неясные места.
Мне понравилось его вписывание жизни узбеков в рамки архитектурных особенностей среднеазиатских строений - арок и куполов, объяснение форм этих деталей через степень натянутости лука (в некотором роде это похоже на "степень расшатанности метра"). И описания самаркандских достопримечательностей вообще: "Но даже и сейчас видно, хотя бы по тени, что минареты этой медресе чуть наклонены вперёд. Может быть, это усталость камня, а может быть, замысел строителя, который заранее, предвидя долгую жизнь медресе, построил ему и усталость от неё".
Если память мне не изменяет, написаны были эти очерки примерно в одно время с выходом "Трёх песен о Ленине" Д.Вертова. И здесь, и там есть размышления о женской закрепощённости и европеизации Средней Азии, но в фильме - с нагнетением ненависти к врагам и старому и восхищения новым, а в книге - спокойно и объективно, с заползанием в историю и истоки торможения развития (о одинаковости и смерти "от прекрасности" в памятниках 10 и 17 веков, о чучване и ремесленниках, о скучных европейских частях узбекских городов).
И базар... Я люблю читать про восточный базар. Это ностальгия по тому, чего не было. Как у автора - книги как воспоминания о том, что ещё не произошло. Вот и меня с детства пичкали рассказами о каршинском базаре, и тут... Это непередаваемо, это нужно читать. Эти скучающие головы баранов и намотанная на детский палец какая-то сливочно-тягучая сладость...
Не знаю, что там будет дальше, но пока - это лучшая "туристическая" литература из всего, что было прочитано раньше.
Прочтя первые две страницы, я поняла, что не ошиблась, потому что всё тот же стиль, пространственно-временные размышления ("Бесконечное пространство столь терпеливо, что переносит даже человеческую усидчивость") и стремительные перемещения, которым верится ("Несколько крутых дезориентирующих поворотов, потом скат, вкат - и авто тушит огни. Регистан."). Он описывает природу через искусство и искусство через природу (пространство под пейзаж есть - а пейзажа нет), туристические впечатления через книги и книги через туристические впечатления. Сидя на мешке посреди главной площади Самарканда, он в темноте прозревает/вспоминает прочитанную когда-то в книгах надпись на здании медресе напротив и от нечего делать (до рассвета ещё сидеть на этом мешке и сидеть) комментирует неясные места.
Мне понравилось его вписывание жизни узбеков в рамки архитектурных особенностей среднеазиатских строений - арок и куполов, объяснение форм этих деталей через степень натянутости лука (в некотором роде это похоже на "степень расшатанности метра"). И описания самаркандских достопримечательностей вообще: "Но даже и сейчас видно, хотя бы по тени, что минареты этой медресе чуть наклонены вперёд. Может быть, это усталость камня, а может быть, замысел строителя, который заранее, предвидя долгую жизнь медресе, построил ему и усталость от неё".
Если память мне не изменяет, написаны были эти очерки примерно в одно время с выходом "Трёх песен о Ленине" Д.Вертова. И здесь, и там есть размышления о женской закрепощённости и европеизации Средней Азии, но в фильме - с нагнетением ненависти к врагам и старому и восхищения новым, а в книге - спокойно и объективно, с заползанием в историю и истоки торможения развития (о одинаковости и смерти "от прекрасности" в памятниках 10 и 17 веков, о чучване и ремесленниках, о скучных европейских частях узбекских городов).
И базар... Я люблю читать про восточный базар. Это ностальгия по тому, чего не было. Как у автора - книги как воспоминания о том, что ещё не произошло. Вот и меня с детства пичкали рассказами о каршинском базаре, и тут... Это непередаваемо, это нужно читать. Эти скучающие головы баранов и намотанная на детский палец какая-то сливочно-тягучая сладость...
Не знаю, что там будет дальше, но пока - это лучшая "туристическая" литература из всего, что было прочитано раньше.