I think we've been in here too long. I feel unusual (c)
Испытала на собственной шкуре, чем хороший постмодернизм отличается от плохого.
Правильный постмодерн ничего не называет и не навязывает. В книге может быть миллион аллюзий и реминисценций, но ты, как читатель, а значит, почти властелин текста, имеешь полное право игнорировать то, что тебе категорически не подходит, и видеть то, что хочешь видеть.
Неправильный постмодерн, прикрываясь абстрактными аллюзиями, навязывает свою волю, он очень много называет, слишком чётко обозначает и тем самым лезет читателю в душу. Всё-таки какой бы конкретной не была отсылка к деталям, содержанию какого-то другого текста, прямую номинацию игнорировать ещё сложнее.
Сегодня в автобусе читала "Священную книгу оборотня" Пелевина. Всё было хорошо, пока он грубо не ввёл в повествование то, к чему я отношусь с бесконечной любовью и трепетом - фильмы Вонг Кар Вая, точнее его "Любовное настроение". Как литературовед я могу разными способами оправдать введение текста Вонг Кар Вая в текст романа, но как простой читатель я чувствую себя так, как будто мне плюнули в душу. Несмотря на ожидаемую развязку, пропало всё желание дочитывать книгу.
Головой я понимаю, что это глупо, почти как "А я это первый люблю" в детском саду, но Пелевин слишком жестоко надругался над моим, возможно, чересчур личным восприятием этого фильма. Почти то же самое я ощутила, когда посмотрела 10 минут крайней экранизации "Белой гвардии". Проблема в том, что о существовании этой экранизации я могу забыть, а о "Священной книге оборотня" не имею права, о ней ещё придётся писать.
Правильный постмодерн ничего не называет и не навязывает. В книге может быть миллион аллюзий и реминисценций, но ты, как читатель, а значит, почти властелин текста, имеешь полное право игнорировать то, что тебе категорически не подходит, и видеть то, что хочешь видеть.
Неправильный постмодерн, прикрываясь абстрактными аллюзиями, навязывает свою волю, он очень много называет, слишком чётко обозначает и тем самым лезет читателю в душу. Всё-таки какой бы конкретной не была отсылка к деталям, содержанию какого-то другого текста, прямую номинацию игнорировать ещё сложнее.
Сегодня в автобусе читала "Священную книгу оборотня" Пелевина. Всё было хорошо, пока он грубо не ввёл в повествование то, к чему я отношусь с бесконечной любовью и трепетом - фильмы Вонг Кар Вая, точнее его "Любовное настроение". Как литературовед я могу разными способами оправдать введение текста Вонг Кар Вая в текст романа, но как простой читатель я чувствую себя так, как будто мне плюнули в душу. Несмотря на ожидаемую развязку, пропало всё желание дочитывать книгу.
Головой я понимаю, что это глупо, почти как "А я это первый люблю" в детском саду, но Пелевин слишком жестоко надругался над моим, возможно, чересчур личным восприятием этого фильма. Почти то же самое я ощутила, когда посмотрела 10 минут крайней экранизации "Белой гвардии". Проблема в том, что о существовании этой экранизации я могу забыть, а о "Священной книге оборотня" не имею права, о ней ещё придётся писать.